- …женщина была, судя по запаху (и по острым ушам) эльфийкой, но не полной, не чистой… в ней также было еще что-то человеческое… Ну, во всяком случае, мне так показалось – я не очень хорошо разбираюсь в их расах, - говорила Манора спокойным, размеренным голосом. – Я также заметила, что женщина эта обладает магией… что, в общем-то, неудивительно. А вот мужчина… он был тоже эльфом, но другим – не похож на наших светлых эльфов (наверное, пришел из соседнего мира). Я с трудом определила его расу – только по ушам, – потому что почти все прочие запахи, за исключением разве что некоторых, в этом типе заглушил сильный, застоявшийся запах крови… Я, честно сказать, насторожилась, и на всякий случай запретила Седрику приближаться к нему… Ну и сама тоже не подходила… Хотя мужчина этот в результате оказался довольно воспитанным - он даже говорил очень вежливо… Кстати, он - как и Вы, госпожа Мирена – знал наши языки, и все жители леса его понимали, если он обращался к ним…

Полукровка серьезно заинтересовалась последними словами оленихи – в конце концов, таких уникальных личностей, которые могли позволить себе запросто беседовать с представителями фауны, во всем Междумирье было явно не очень много!.. Об этом свидетельствовало хотя бы одно то, как сильно удивился сумеречный эльф Люмиэль, когда узнал, что она – Мирена – говорила с лесным медведем на его языке… Попытавшись, тем не менее, расспросить Манору, как выглядел таинственный «мужчина», полукровка потерпела поражение: олениха растерялась и сказала ей лишь, что незнакомец, по ее мнению, был необычно сильно (для своей расы) похож на человека и, кроме того, носил на голове шляпу с широкими полями…

...Маленький олененок Седрик тем временем, захлебываясь от восторга (ему, малышу, никогда прежде не доводилось бывать на таких грандиозных праздниках), рассказывал своим немногочисленным слушателям про то, как стал случайным свидетелем «игры» того самого незнакомца (имени которого, что странно, никто не знал) и «тети Эль» (так олененок решил назвать про себя рыжеволосую полу-эльфийку, руководствуясь странным словом – единственным, которое сумел разобрать из непонятных для него человеческих речей). Впрочем, рассказ малыша был очень быстро пресечен его матерью… А танцы нимф и дриад вокруг становились все более неистовыми… Все сильнее и сильнее обыкновенно тихий берег лесного озера становился похожим на праздничную поляну – излюбленное место сборищ веселых духов Зеленолесья.