- - - - > > С городского пляжа.

Эледвен и Йошимо брели, разговаривая, по пляжу, брели за его пределами - и вдруг пришли сюда. Со все возрастающим удивлением и восторгом целительница озирала чудесное место, в которое они так неожиданно попали, потом завизжала от нахлынувших на нее чисто эстетической радости от столь прекрасного уголка и счастья, что они в нем одни, закружилась на месте на одной ножке, как девчонка, а потом вдруг кинулась Йошимо на шею:
- Милый! Какое прелестное место! И мы в нем совершенно одни! Я так рада! И так тебя люблю!

А Эледвен расшалилась - теплый день, прелестное уединенное место сподвигли ее раздеться и искупаться в теплой воде мелкой и насквозь прогретой солнцем бухточки. Вода была дивно теплая, но все-таки это была уже хоть и ранняя, но осень - и выйдя из воды, девушка озябла. Не долго думая, она, как была - мокрая и холодная - улеглась прямо на развалившегося на песочке и пригревшегося на солнышке Йошимо - и принялась ерзать на нем, стараясь умоститься поудобнее и согреться. При этом она озорно смеялась и лукаво поглядывала на своего разленившегося возлюбленного.

Эледвен согрелась на теплом теле любимого, под его тяжелой рукой, но ей не лежалось просто так - у нее было прекрасное настроение, все заботы временно отлетели от нее (видимо, магия этого места - а скорее всего, магия молодости и любви - так действовали на нее) - и ей хотелось пошалить и поиграть. Весело смеясь, она скатилась с Йошимо и принялась раздевать и его тоже. Эльф кряхтел, смеялся и пробовал сопротивляться, но все было бесполезно - Эль стянула с него сапоги, куртку, рубашку и с заливистым смехом уже тянула за штанину.
- Посмотри, какой замечательный день! - уговаривала она Йошимо. - И зачем тебе быть одетым?

Искупаться с Йошимо было просто здорово, но только пыла Эледвен это нисколько не остудило. Да и почему должно было остудить? Вот только холодно было на воздухе сразу после купания - и Эль юркой ящеркой подползла под руку эльфа, лукаво заглядывая ему в лицо и удивляясь его безинициативности и лени. Язык показал, да еще и глаза прикрыл...
- Ты устал? - огорченно спросила она его. - Может быть, тебе сделать восстанавливающий массаж?

- Хорошо! - коротко ответила целительница - а сейчас в ней проснулась именно целительница. - Я сейчас.
Девушка перевернула эльфа на живот, уселась ему чуть ниже поясницы и старательно начала разминать ему мышцы плеч и спины. Ее маленькие ручки растирали, разогревали каждую мышцу, и девушка сама не заметила, как начала петь привычную песню - песню исцеления и восстановления сил. Под песню дело пошло веселее и быстрее - через руки Эледвен в Йошимо вливались потоки энергии, омывая каждую клеточку его тела. А еще Эль радовало, что ей не надо регулировать громкость пения - ведь вокруг никого не было - и ее песня разносилось далеко и свободно над берегом и морской гладью. Вот целительница закончила со спиной, перешла на ягодицы и ноги, потом и вовсе перевернула своего пациента на спину. Теперь движения рук Эледвен изменились - стали более вкрадчивыми и скорее ласкающими, чем разминающими - но все так же с ее рук лилась чистая энергия, и все так же над морем разносилась ее песня.

Пригревшись под надежным крылом любимого, Эледвен вдруг пустилась в воспоминания о собственном детстве: она рассказывала Йошимо о своем отце - гордом и немногословном эльфе Трандуиле, который брал ее с собой на конные пастбища и учил держаться на лошади; о своей матери - красавице-эквитанке Эллерине, нежной и заботливой; она вспоминала смешные и грустные истории своего детства - и то улыбалась, то хмурилась.
- Знаешь, когда мне было лет пять, - начала она очередную историю. - Я играла в саду с другими детьми и вдруг поняла, что я скоро умру. "А я скоро умру," - сказала я им с грустью, а они наперебой загалдели:"Эль, когда умрешь, оставь мне своего пони! - А мне кукольный домик! - А мне тот красивый меч!" А я печально смотрела на них и думала:"Вот ведь! Я скоро умру, а они мои вещи делят..."
Эледвен как-то прерывисто вздохнула, переживая заново то грустное разочарование в друзьях своего детства и глядя вдаль невидящими глазами, но через минуту улыбнулась и начала рассказывать уже совсем другую историю - веселую и озорную, а еще через пять минут уже заливисто смеялась над ней вместе с Йошимо...
В конце-концов, ее собственные детские воспоминания кончились, и тогда целительница обратилась к своему возлюбленному:
- Милый, а ты чего молчишь? Расскажи же и ты мне что-нибудь о своем детстве.
Альбиносу свое детство вспоминать совсем не хотелось - в его детстве было мало радостных минут, зато очень много тяжелых и унизительных. Он ведь был отщепенцем, выродком, почти монстром... Йошимо отнекивался, не желая портить своими воспоминаниями такой светлый и радостный день, но Эль все тормошила его, и он неохотно начал рассказывать одну из невеселых историй своего детства, стараясь не смотреть на свою рыжую смешливую возлюбленную, потому что если бы он сейчас увидел улыбку - любую! - на ее лице, то вполне мог бы и убить ее. Но когда, наконец, он посмотрел, то был потрясен - глаза Эледвен, полные сочувствия и сострадания,  не отрывались от его лица, а по щекам ее беззвучно бежали слезы. Йошимо судорожно прижал девушку к себе и, кажется, заплакал сам...

Слушай, - с извиняющейся улыбкой обратился к подруге эльф. - Мы совершили с тобой непростительную ошибку - я зверски хочу есть. А еды-то мы с тобой с собой и не взяли.
- Сейчас! - спохватилась целительница и осмотрелась по сторонам. - Ты пока посиди.
Со снисходительной улыбкой Йошимо наблюдал за тем, как Эледвен собирает по пляжу большие пустые раковины и расставляет их на большом плоском камне. На две из них она положила по обломку доски, видимо, выброшенные на берег одним из штормов; еще на одну - большой пучок водорослей, на следующую - несколько гроздьев дикого винограда, а в две большие спиральные раковины просто набрала морской воды.
- Кажется, мы сейчас будем играть в детские девчоночьи игры с "обедом", - чуть не расхохотался альбинос, глядя на серьезное лицо Эль и стараясь сдержать смех, чтобы ненароком ее не обидеть. - Она же еще совсем ребенок, оказывается. Проклятье, как же есть-то хочется!
Между тем Эледвен простерла над своим импровизированным столом руки, лицо ее стало сурово-сосредоточенным, а с рук полилось яркое голубое сияние. У Йошимо глаза полезли на лоб - обломки досок на его глазах превращались в две огромные аппетитные отбивные, в воздухе разнесся упоительный аромат жареного мяса, кажется, изменилось содержимое и других раковин. Эльф гулко сглотнул слюну, а рыженькая хозяюшка уже приглашала его к столу.
- Вилки я сделать не могу, - извиняющимся тоном сказала она. - Придется обойтись руками и зубами.
Между тем в спиральных раковинах вместо морской воды плескалось густое вино, дикий виноград стал гораздо крупнее и сочнее на вид, а морские водоросли превратились в изысканный зеленый салат.
- Приятного аппетита, - улыбнулась девушка, глядя на ошеломленное лицо своего возлюбленного. - Ты ешь, ешь! - и сама с удовольствием откусила изрядный кусок мяса, заедая его виноградом и зеленью и запивая вином. Йошимо немедленно последовал ее примеру, не переставая удивляться, как это ей удалось превратить совершенно несъедобные вещи в съедобные, да еще и такие вкусные? Но думать об этом сейчас не хотелось, поэтому он отбросил кажущиеся неуместными  размышления и целиком отдался процессу насыщения.

То ли в ответ на песню Эледвен, то ли сами по себе - но в бухточку приплыли дельфины. Двое выпрыгивали из воды, удерживаясь какое-то время вертикально на своих хвостах и выглядывая на берег, а третий лежал на волнах почти неподвижно. Двое выпрыгивающих непрерывно свистели - и этот свист бил по нервам какой-то тревогой и неизбывным горем.
- Мне кажется, у них что-то случилось, - подняла голову Эледвен. - И они зовут нас. Пойдем посмотрим?
- Да брось, просто им хочется поиграть, - лениво ответил Йошимо. Ему было лень вставать и лезть в воду.
- Нет, я уверена, что у них там какая-то беда, - настаивала Эль. - Но ты лежи, я сама к ним сплаваю.
- Конечно, так я и отпустил тебя одну! - проворчал альбинос, неохотно поднимаясь и направляясь к воде. - Пошли, неугомонная.
Эльфу было немного досадно, что его подруга готова так легко оторваться от него и побежать на выручку каким-то рыбам (нет, он прекрасно знал, что дельфины не рыбы - просто ему было досадно), но и сердиться на Эль он не мог. Тем более, не мог отпустить ее в воду одну.
- Спасибо, милый, - с явным облегчением и благодарностью улыбнулась целительница, вприпрыжку стараясь идти вровень с альбиносом.
У дельфинов действительно оказалась беда - в боку у третьего, неподвижно лежащего на воде дельфина, зияла страшная рваная рана.
- Ой, кто это его так? - встревожилась Эль, осматривая рану и стараясь касаться ее как можно более осторожно.
- Тут поработали чьи-то зубы, - уверенно заявил эльф. - Ему уже приходилось видеть что-то подобное в своем лесу. - Мне не нравится, что у него все еще течет кровь - по этому кровавому следу сюда может заявиться кто угодно. Может, вытащить его на берег?

Эледвен уже почти заканчивала исцеление раны дельфиньего детеныша, когда в волнах мелькнул плавник большой акулы. Скорее всего, она приплыла по следу крови из раны дельфиненка, но так это было или нет - вряд ли так важно.
Акула летела огромной торпедой - запах (или что там разносится по воде) крови действовали на нее, как красная тряпка на быка. Йошимо почувствовал себя голым и беззащитным перед ее свирепым напором - и ведь хоть бы какой завалящий нож! С голыми руками на акулу? Это даже не смешно.
Эледвен краем глаза тоже заметила движение - и от ужаса чуть не прекратила и песню, и исцеление раны - только строгая дисциплина целителя, вколоченная годами упорного обучения во все рефлексы девушки, заставили ее продолжить свое дело. Ведь если прекратить сеанс магического излечения на полдороге, последствия могут быть необратимыми. И Эль дисциплинированно продолжила.
Альбинос сгруппировался в воде, и когда морская хищница вышла на одну линию с ним, ударил ее кулаком в рыло с такой силой, что у него заныла рука от плеча до запястья. В этот же момент в бок акуле живым снарядом ударил дельфин-самец. Ошеломленная акула остановилась, развернулась и набросилась на дельфина. Однако дельфин выпрыгнул из воды и перелетел через хищницу в изящном пируэте. Йошимо сделал то, чего сам от себя не ожидал - он подпрыгнул, оседлал акулу сверху и, вцепившись пальцами огромной рыбе в глаза, начал их выдавливать. Акула завертелась в воде, как собака, пытающаяся поймать собственный хвост так, что эльф удерживался на ней только чудом. В этот момент сбоку снова ударил дельфин, и Йошимо слетел с хищницы, обдирая до крови кожу о ее шершавую шкуру, однако глаза акулы так и остались у него в руках. Ослепленная хищница, обезумев от боли, теперь беспорядочно металась, колотя вокруг своим тяжелым хвостом. И тут, наконец, Эледвен закончила исцеление и песню.
Целительница могла бы послать в акулу парализующее заклятье, но побоялась промахнуться и попасть в Йошимо или дельфина, что было бы равносильно гибели любого из них. Поэтому, не теряя времени, девушка телепортировала на берег, схватила поясной кинжал своего возлюбленного (хотела то взять меч, но тот злобно зарычал на нее, и она отступилась) и телепортировав обратно в море, сунула кинжал в руку альбиноса. Через пять минут все было кончено - мертвая акула плавала кверху брюхом, а Йошимо и Эледвен медленно брели в сторону берега.

Отредактировано Eledven (23-09-2010 02:28:33)

- Слушай, милый, а пойдем осмотрим грот? - предложила Эледвен, когда они покончили с полдником. - Он такой таинственный с виду - вдруг в нем прячутся все тайны мира?
- Нет с тобой никакого покоя, - проворчал эльф, но больше так, для проформы - заглянуть в грот, так напоминавший ему гостеприимное женское лоно, показалось заманчивым и ему самому.
Взявшись за руки и раздвинув густые заросли диких роз и винограда, рыжая целительница и альбинос, затаив дыхание (ну, Эль то точно его затаила), вошли в полумрак чудесного грота - в нем было тихо, сухо, удивительно чисто и действительно таинственно. Что-то то ли в самом воздухе этого грота, то ли в его тишине, оставившей за пределами восприятия шум морских волн и свист резвящихся дельфинов, то ли в душах самих Йошимо и Эледвен - заставляло их говорить шепотом, а девушку - прижаться к эльфу теснее.В гроте было темнее, чем должно бы было быть, учитывая то, что снаружи лился яркий солнечный свет, но почему-то он как-то терялся и рассеивался в пространстве грота - наверное, это было особое волшебство этого места.
В сумраке проступали какие-то таинственные письмена на стенах - в изгибах незнакомых букв искорками вспыхивали то ли светлячки, то ли драгоценные камни, то ли отверстия в другие реальности. Разглядев у стены мягкую с виду подстилку из неведомо как взявшихся здесь луговых трав, Йошимо потянул свою подругу на них, и они уселись, широко открыв глаза и обнявшись.
Сжимая пальцами хрупкое плечо любимой, альбинос как-то особенно ясно ощутил и хрупкость жизни, и хрупкость их любви, и хрупкость всего мира - он ласково погладил Эль по волосам, потом повернул ее личико к себе и припал губами к ее нежным, зовущим губам.
От этого поцелуя, казалось, между ними ударила молния - и, испепелив все посторонние мысли и чувства, жидким огнем побежала по их венам. Йошимо ощутил в себе силу титана. Каждый мускул его тела приобрел твердость стали. Схватив Эледвен на руки, он высоко поднял ее над головой, прося милосердия к ней и их любви у всех богов этого места и бросая ее красотой вызов равнодушной вечности.

Отредактировано Eledven (23-09-2010 14:14:44)