Какое-то мгновение глядя с величайшим изумлением вслед легко бегущей - хоть и крылатой, но уже старой женщине - Эледвен внезапно коротко рассмеялась, подобрала подол своего длинного платья, и пустилась бежать вслед за Видящей. Стремительный бег рождал чувство полета и освобождения ото всего, что мучало ее и заставляло страдать и сомневаться. Эль мчалась, едва касаясь каменного пола колодца. Все ее тело было, как туго натянутая струна, трепетно ждущая прикосновения Вечности. И когда она, наконец, остановилась, ее сердце так билось, что казалось - раскинь она сейчас руки, вздохни глубоко - один лишь миг - и унесешься вверх. Туда, к луне и звездам, которые ласково светят в открытое жерло колодца. Улетишь туда - и исчезнешь в лунном свете, растворишься, как соль, брошенная в воду, как дымок очага в небе - сольешься душой и телом со светом далеких звезд, с запахами увядающей травы, осеннего леса и несбыточных грез...

Бежать в длинном платье и постоянно придерживать руками мешающий свободному движению ног подол было крайне неудобно. Эледвен в раздумии осмотрелась по сторонам, затем решительно сняла столь мешающее ей платье и, оставшись в одной короткой рубашке, побежала вслед за Видящей. На этот раз это был уже не полубег-полуполет - ведь девушка уже устала, и дыхание ее было сбито - а тяжелая, изнурительная работа. Она быстро потеряла ощущение времени - Эль казалось, что она вот так бежит по колодцу, наматывая круги, уже не один час. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из ее груди, рубашка и волосы насквозь промокли от пота, зато движения ног и рук достигли автоматизма и не требовали дополнительного обдумывания для управления ими. Ни одной мысли в голове, ни одной эмоции на сосредоточенно-суровом лице.
Бежать становилось все труднее, в боку кололо так, как будто там засел хищный зверек и безжалостно вгрызался в плоть своими острыми зубами. Внезапно ноги Эледвен свела такая судорога, что она не удержалась на ногах и упала, едва успев перекатиться, инстинктивно защищая от удара о каменный пол живот. Целительница стонала от боли, пытаясь распрямить сведенные болезненной судорогой мыщцы и никак не могла перевести сбившееся дыхание. И тут она со страхом и восторгом почувствовала, как у нее под сердцем что-то мягко перевернулось и требовательно ударило раз и другой во внутреннюю стенку ее живота.
- Это он! Это мой ребенок! - поняла Эледвен, и ее затопила волна любви и нежности.

Двое заботливых крылатых помогли Эль подняться и, прихватив сброшенное ею платье, увели в один из боковых проходов, который закончился жарко натопленным небольшим помещением то ли с маленьким бассейном, то ли с большой каменной ванной  посредине. Со вздохом облегчения девушка стянула с себя мокрую от пота рубашку и погрузилась в теплую воду. Сначала она просто лежала, приходя в себя после этого изнуряющего бега в каменном колодце - теплая вода снимала усталость и боль в перетруженных мышцах и возвращала способность мыслить и воспринимать окружающее - потом, словно спохватившись, целительница набрала из небольшой мисочки душистого мыльного порошка и тщательно вымыла голову (благо, ее волосы, хоть и стали уже отрастать заново, но все еще оставались короткими и справиться с ними не составило особого труда) и все тело. Когда, ополоснувшись, она вышла из ванны, то обнаружила, что ее одежды на том месте, где она ее оставила, уже нет - вместо этого лежит длинное белоснежное одеяние наподобие того, в которое были одеты сами крылатые. Натянув это одеяние на себя, Эледвен порадовалась, что ей не пришлось снова надевать пропотевшие рубашку и платье, и подошла к своим сопровождающим, которые сразу же повели ее в трапезную.
Только сев за стол и почувствовав запах свежего хлеба и горячей похлебки, целительница поняла, насколько же одна голодна. На аппетитные запахи отреагировал нетерпеливым движением даже ребенок у нее под сердцем - чувствовалось, что и он очень проголодался. Густая, ароматная похлебка оказалась такой вкусной, что Эль чуть не застонала от наслаждения и накинулась на нее, с трудом сдерживаясь, чтобы не есть слишком быстро и не глотать пищу плохо прожеванной. Как ни голодна была девушка, ей не хотелось выглядеть грубой и невоспитанной в глазах крылатых.

На подносе стояли миска с творогом, свежие лепешки, фрукты и молоко. Эль, кажется, еще не успела проголодаться, но к собственному удивлению съела все принесенное - и съела с удовольствием.
- А теперь, - забирая у нее поднос, сказала крылатая. - Поговорим о тебе и о твоем ребенке. Правильно ли я поняла, что ты теперь согласна оставить своего сына на воспитание у нас?
- Да, я согласна. - ответила Эль. - А что мне остается? Я видела его и свою гибель в том случае, если заберу его отсюда и увезу в свой мир. А я хочу, чтобы он жил, рос и исполнил свое предназначение...
Целительница опустила голову, помолчала, разглядывая собственные руки, и вдруг, подняв на крылатую ставшие совершенно детскими и доверчивыми глаза, с волнением спросила:
- Это правда, что его жизнь и судьба важны для всего нашего мира?
- Да, правда, - подтвердила Видящая. - Иначе бы ты не оказалась здесь, девочка - мы не вмешиваемся в жизнь бескрылых. Но ты и твое дитя - особый случай.
- Теперь я останусь у вас до рождения ребенка? - спросила Эль. - Но это же надолго? Полгода? Год? Элрик не будет ждать меня так долго. Он мужчина, а мужчина не сможет целый год сиднем сидеть в покое и уюте... Значит, я буду здесь совсем одна... Ну что ж...
На глаза Эль набежали слезы, но она смахнула их нетерпеливым жестом и храбро улыбнулась своей собеседнице:
- Раз надо, значит, надо. Только хорошо бы послать весточку моим родителям - они будут волноваться за меня - ведь они не знают, куда я пропала.
- Успокойся, милая. - ласково ответила ей Видящая. - Тебе не придется жить у нас слишком долго. Я отведу тебя в особое место - там ты родишь и выкормишь свое дитя, а в нормальном мире пройдет всего несколько дней. И тогда ты смело сможешь оставить своего подросшего сына нам, а сама уйдешь отсюда со своим мужчиной. Но, конечно, в любое время сможешь возвращаться сюда для того, чтобы повидать свое дитя.

- Мы здесь останемся примерно на полтора года твоей истинной жизни, - объявила крылатая, вошедшая в домик вслед за Эледвен. - Ты успеешь выносить и родить своего ребенка, выкормить его до того момента, когда он начнет ходить и говорить свои первые слова, но при этом в нормальном мире пройдет всего несколько дней. Не пугайся, дитя, время здесь бежит очень быстро - такова уж особенность этого места - странного и загадочного, но, как в настоящем случае, очень полезного. Твой мужчина не успеет даже соскучиться по тебе, зато по своему возвращению встретится уже не только с тобой, но и с собственным сыном. Конечно, ты постареешь на эти полтора года, что проведешь здесь, но в твоем счастливом возрасте это равносильно не старости, как у меня, а лишь более полному расцвету  женственности и красоты. Ну и твой волчонок тоже превратится в сильного взрослого зверя, что ему пойдет только на пользу. А сейчас проходи и располагайся - осмотри дом, выбери себе спальню и детскую. Ну, что же ты стоишь?
Эледвен выслушала Видящую с широко раскрытыми от изумления глазами - она никогда не только не слышала о подобном месте с ускоренным течением времени - но ей даже мысль об этом никогда не приходила в голову.
- Этого просто не может быть! - стучало в ее голове. - Мне кажется, кто-то из нас сошел с ума. И я точно знаю, что это не я...
Однако, они остались совершенно одни в этом заоблачном домике - причем, Видящая могла покинуть его в любой момент, а вот она, Эль, нет - поэтому спорить с крылатой не стоило. Лучше было смириться со всем тем, что с нею происходит и просто подождать и посмотреть, что же из этого выйдет. И Эледвен пошла осматривать свое новое жилище - как оказалось, очень милое, удобное и уютное - выбрала себе чудесную спальню в зелено-голубых тонах с удобной кроватью, присмотрела рядышком со спальней хорошенькую комнату, из которой получится чудесная детская - и, уже совершенно спокойная и безмятежная, отправилась на кухню перекусить, потому что снова ощутила острое чувство голода.

Отредактировано Eledven (28-10-2010 15:28:10)

Это случилось под утро. Эледвен проснулась от нестерпимой тянущей боли внизу живота - настолько сильной, что она с трудом удержала рвущийся наружу крик. Покрутившись в кровати в поисках более удобного места и попытках успокоить боль, целительница внезапно поняла, что, кажется, пришел срок появления младенца на свет. Осторожно встав с кровати, она отправилась будить Видящую, но та уже и сама спешила к ней, узнав о предстоящем событии по каким-то своим каналам. Крылатая уложила Эль обратно в кровать, тщательно осмотрела ее и ободряюще улыбнулась:
- Держись, девочка, ничего страшного в этом нет. Будет, конечно, немного больно, но все вполне терпимо.
Немножко больно??? В последующие несколько минут?.. часов?.. дней?.. Эль казалось, что она просто умрет от раздирающей ее боли. Мокрая от пота, со струящимися по лицу слезами, с искусанными от боли губами - она то и дело не могла сдержать рвущийся из нее крик, заглушающий указания, которые давала ей старая Видящая. Но та была терпелива и ласкова, да и сама Эль где-то в глубине души понимала, что ее настоящие боль и страдания совершенно естественны, что именно так все и должно быть. И это осознание не давало ей впасть в неконтролируемую панику, из-за которой все бы могло пойти действительно не так, как надо.
Магия этого места, ускоряющая время, продолжала действовать, и страдания Эледвен были хоть и сильными, но короткими - и ранним утром она, наконец, разрешилась от своего бремени крепким, славным младенцем, немедленно огласившим мир пронзительным криком, объявляя о своем появлении на свет. Это был действительно мальчик, сын, как ей и было обещано. Принявшая младенца крылатая обмыла его, завернула в чистые пеленки и положила на грудь счастливой юной мамочке, которая уже совершенно забыла о только что перенесенных ею страданиях, любуясь на свое прекрасное дитя. Дитя же нашло материнскую грудь и принялось деловито насыщаться, видя именно в этом сейчас главное дело своей жизни.

Маленький Эдель рос, что называется, не по дням, а по часам - время в заоблачном домике вообще не текло, а  неслось так стремительно, что Эледвен с трудом успевала замечать те ежедневные маленькие изменения, которые у детей первого года жизни идут один за другим сплошным нескончаемым потоком. От рождения до года маленький человечек (равно как и маленький эльф) и в нормальном-то мире меняется очень быстро, а здесь, при ускоренном течении времени, эти изменения так быстро наслаивались одно на другое, что - казалось - каждое утро Эдель просыпается хоть немного, но другим. А иногда и не немного. Так, он как-то очень быстро начал садиться, а потом и ползать. - причем, ползать так быстро, что Эль и крылатая должны были буквально не отходить от него ни на мгновение, потому что любопытство (или, лучше сказать, любознательность) Эделя не знали никаких границ.
Кстати, очень хорошим охранником и нянькой для маленького проказника стал Шим - выровнявшийся в крупного белоснежного зверя с пушистой шерстью, мощными грудью и лапами и устрашающими клыками - белый волк так внимательно следил за всеми передвижениями мальчугана и так бережно и нежно оттаскивал его от опасных для него мест (очага, входной двери и т.д.), что вскоре Эледвен и Видящая смело доверяли ему присмотр за ребенком в то время, пока они сами занимались хлопотами по дому.
А еще маленький Эдель очень любил купаться - едва завидя, как в его персональный таз наливают воду, он начинал так бурно радоваться и торопить своих нянек, что те невольно действительно начинали спешить. А уж когда он, наконец, добирался до воды, то так в ней резвился, что мокрыми оказывались и сама Эль, и Видящая, и Шим, и все стены и полы вокруг.
- Я думаю, из него выйдет отличный пловец, - сказала как-то Эледвен крылатой и та, смеясь, согласилась с ней.

Наконец, в одно прекрасное утро, старая Видящая объявила, что время их уединения закончилось:
- Эледвен, собирайся сама и собирай малыша, - внезапно сказала она. - Сегодня за нами прилетят, и нам лучше ждать их уже готовыми.
Эль, кормившая Эделя завтраком и завтракающая сама, изумленно и радостно обернулась к крылатой:
- Ты что-то увидела, матушка? - дрогнувшим голосом спросила она. - Что-то случилось?
- Пришло оговоренное время, - ровным голосом ответила ей Видящая. - Ты исполнила все, что должна была исполнить. И твой мужчина возвращается из паломничества.
- Как он? С ним все в порядке? - с жадным нетерпением спросила Эль. Упоминание о Йошимо всколыхнуло всю ее тоску по нему - единственному мужчине в ее жизни. Всю тоску, но и все опасения.
- Он жив, если ты об этом. - как-то неохотно ответила крылатая. - Жив и совершенно здоров, но... Он изменился.
- Изменился? - удивленно переспросила Эледвен. - Что значит изменился?
- Он стал совсем другим - и внешне, и внутренне. - Видящая старательно отводила глаза от прямого контакта с глазами Эль. - Зачем мне рассказывать тебе об этом? Ты сама все увидишь.
Что-то в ее глазах и интонациях - вкупе со сказанными ею словами - вселили страх и беспокойство в душу целительницы. Она еще попыталась расспросить Видящую поподробнее, но та избегала разговоров, находя все новые и новые дела для себя и для Эль. А когда дела закончились, за ними прилетели все те же четверо крылатых с носилками - только носилки на этот раз были побольше, в рассчете не только на саму Эледвен, но и на ребенка, и на весьма подросшего белого волка. Не теряя времени, все они разместились на этих носилках, закутались в меха, и крылатые понесли их обратно на Монтейн Луар - Эледвен едва успела бросить прощальный взгляд на заоблачный домик, в котором родила своего прекрасного сына и который вряд ли когда-нибудь еще раз увидит.

Эледвен была неимоверно смущена и тронута торжественностью встречи - только сейчас она в полной мере осознала, как много, видимо, значил ее сын для всего Междумирья, если уж крылатые встречают его с такой радостью и таким почетом. И еще она успокоилась за его жизнь и безопасность в мире крылатых людей - уж конечно, если его вхождение в мир вызывает такую радость, то и детство его будет счастливым и наполненным любовью. А она... Она будет навещать его при каждой возможности...
На этот раз их доставили не в скальный домик старой Видящей, а сразу во дворец, в те самые апартаменты, которые Эледвен занимала с Йошимо почти два года назад по собственным ощущениям и в то же время всего лишь какую-то неделю назад по истинному времени. В это трудно было поверить, но степень  черствости хлеба и состояние фруктов, оставшихся на столике после последней их совместной трапезы лучше всяких заверений крылатой говорили о том, что так оно все и есть. Доставили, откланялись и деликатно оставили одних, за что молодая мать была им очень благодарна.
Оставив Эделя под присмотром Шима, Эледвен отправилась в ту самую ванну-бассейн, в которой так недавно (и так давно) она купалась вместе со своим возлюбленным. Тщательно вымывшись сама (как ей не хватало такой ванны в заоблачном домике!) и еще более тщательно промыв свои снова ставшие длинными и вызывающе-рыжими густые волосы, Эль встала у большого зеркала, чтобы расчесаться и в изумлении замерла, разглядывая собственное отражение. Материнство изменило ее лицо и фигуру - девическая нежность и неопределенность линий и черт сменились победительной женственностью - черты лица стали четче, бедра и грудь полнее, талия и щиколотки тоньше, волосы ярче и пышнее, а порывистая резкость движений сменилась нежной плавностью. Эледвен смотрела на себя во все глаза - и не узнавала:
- А узнает ли меня Йошимо? - мелькнуло в ее голове. - Что, если такая, какой я стала, я покажусь ему чужой и... нелюбимой?
Она тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли - не хотелось портить страхами такой хороший день - уложила волосы, оделась, одела Эделя, и вышла с ним и Шимом в сад. Мальчик и волк сразу побежали обследовать такое чудесное для них место, а она присела в ажурной беседке, следила за ними и думала, думала, думала....

К Амрису и Элрику подбежала Лира.
- Ах вот вы где! А мы все вас заждались! Особенно Эледвен. Идите за мной.
- Ладно, у меня дела. - Буркнул Амрис. - Счастливо.
И развернувшись улетел, он не хотел находиться рядом с Лирой и воспользовался шансом от неё улизнуть.
- Ну вот всегда он так, а ведь я его лю... Ладно, не важно. - Грустно сказала Лира.
- Ты его просто достала. Веди давай к Эледвен меня.
- Элрик! Ты изменился и не только внешне, внутри ты стал совсем другим, знаешь?
- Знаю. Не хочу про это говорить, так где Эледвен.
- Идём. - Грустно и обиженно сказала Лира.
Они прошли по одной из не многочисленных улиц и вышли в сад, там была беседка.
Йошимо увидел рыженькую девушку и память ему услужливо подсказала что это она.
- Спасибо, можешь идти. - Сообщил Лире Элрик.
Та надулась и ушла искать возлюбленного Амриса который от неё бегал.
А Элрик вошел в беседку и улыбнулся красивой рыжеволосой молодой женщине.
- Ну что же, вот и я. - Сказал он. - Как видишь я немного... Изменился. Да и ты тоже.
С этими словами он сел рядом на скамеечку и смотря в глаза той кого любил альбинос улыбнулся.

Элрик в недоумении перевёл взгляд с белого волка на ребёнка и обратно, потом снова на ребёнка, затем на Эледвен.
- Гм... мне кажется или я что то упустил, неужели меня не было ТАК долго? - Изумился он.
Потрепав волка голове Йошимо вопросительно посмотрел на малыша.
- Он называет тебя мамой, значит... Это мой сын? Здорово, красивый парень получился.
Но всё еще какие то сомнение бродили в его голове и многое там не укладывалось, да еще и чужие воспоминания.
Наконец спокойно улыбнувшись он обнял Эледвен по хозяйски, как всегда и обнимал и сказал:
- Рассказывай, что случилось пока меня не было.
Малыш тем временем недоверчиво смотрел на большого бескрылого дяденьку, таких он раньше не видел.
И обнял Эледвен за ногу и прижался к ней. Что этот дяденька её обнимает...

Оторвавшись от матери, мальчик доверчиво подошел к Элрику и поднял на него большие, не по-детски серьезные глаза:
- Значит, ты мой отец? - спросил он его. - И ты великий воин?
- Да, он великий воин! - торжественно сказала Эль. - А теперь просто посиди с нами, а я расскажу твоему отцу все, что случилось с нами за время его отсутствия.
Эдель по-хозяйски забрался к Элрику на колени, устроился там поудобнее и замолчал, пригревшись у его широкой груди. Шим улегся у их ног, уронив тяжелую голову на вытянутые лапы, а Эледвен начала свой рассказ:
- В тот день, когда ты ушел в паломничество, меня пригласила к себе та старая Видящая, которая тебя туда отправила. Она сказала мне, что наш сын должен родиться и остаться на воспитание здесь. Потому что он - великая надежда всего Междумирья, и на него будут охотится все темные силы нашего мира. И там, внизу, мы не сможем обеспечить его безопасность. Сначала я отказывалась ей верить, но она погрузила меня в транс, и я увидела, что все, сказанное ею, чистая правда - если я заберу ребенка отсюда до того, как он вырастет, то мы погибнем оба - и он, и я. И тогда я согласилась, и крылатые унесли меня в особое место, насыщенное какой-то странной магией - время там течет так быстро, что все процессы ускоряются, а в настоящем мире проходит всего несколько мгновений. И я жила в том месте больше полутора лет - я доносила, родила и выкормила там нашего сына - а когда он начал ходить и разговаривать, нас вернули сюда - всего за несколько часов до твоего возвращения, мой любимый. И встречали нас так торжественно! Нас осыпали лепестками белых роз, в нашу честь играли гимны Света - и я тогда окончательно поверила, что мы с тобой родили действительно особого ребенка. И что здесь он будет жить в любви и безопасности...
Тут Эледвен помолчала, подняла на Элрика ставшие вдруг робкими глаза и, запинаясь, пробормотала:
- Я сделали все, как мне сказала старая Видящая - ради безопасности нашего сына я полтора года провела в том странном месте. Эдель и Шим выросли там. А я... А я постарела на целых полтора года! Ты теперь не разлюбишь меня... такую?.. Ведь я вижу - я очень сильно изменилась. И я теперь так мало похожу на ту Эль, которую ты любил...

Эледвен вся вспыхнула от поцелуя Йошимо и радостно зарделась от его слов о том, как ему было приятно к ним вернуться. А уж когда он сказал, что очень голоден, то вся встрепенулась и заторопилась домой - ну, пусть не совсем домой, но у них с Элриком и не было еще никогда настоящего дома.
Она шла, крепко держась за локоть своего возлюбленного - гордая и счастливая - рядом с лучшим в мире мужчиной, который нес их лучшего в мире сына, а рядом с ними бежал лучший в мире белый волк...
В отведенных им покоях Эль тут же отправила Йошимо (как все-таки странно, что он уже не альбинос. Как и кто излечил его от этого?) мыться с дороги в ванну-бассейн, а сама принялась колдовать над теми скромными припасами, что у нее нашлись. Вообще-то, крылатые питались очень скромно - и если бы не таланты мага-иллюзиониста Эледвен, то ей просто нечем было бы достойно угостить своего любимого.
Но Эль недаром не хотели отпускать из школы Хитроумного Локиса - и за то время, пока Элрик мылся, она сумела приготовить настоящий пир, превращая дикие ягоды в лучшие садовые, грибы в мясо, орехи в овощи. Да и кулинарка она была первостатейная. В общем, когда Элрик вышел к столу, стол ломился от яств - пикантые салаты и маринады, румяные блинчики с икрой и нежные маленькие пирожки с различными начинками, густая грибная похлебка, жаркое с грибами в вине, сочные отбивные, фруктовый салат и крохотные пирожные с ягодами и фруктами во взбитых сливках. Все это венчал кувшин рубинового вина для них с Йошимо и графин свежего яблочного сока для Эделя. Для Шима была приготовлена огромная миска аппетитных кусков мяса. Праздник должен был быть общим, и все для этого праздника было готово. Приодетый и причесанный Эдель, раскрасневшаяся от хлопот и счастья Эль и нетерпеливо скулящий Шим стояли у стола и ждали главу своего семейства. Это должен был быть их первый семейный праздник.

Эледвен ела мало - теперь, когда она перестала кормить грудью своего сына, аппетит у нее вернулся к прежней норме - да и радость от возвращения любимого лишала ее аппетита. Но зато она со чсастливой улыбкой смотрела на то, с каким аппетитом и удовольствием едят главные мужчины ее жизни - Элрик и Эдель. Быстрее всех со своей порцией справился Шим - и улегся неподалеку от стола, готовый в любой момент шелкнуть зубастой пастью на брошенный ему со стола кусок. А куски бросали, да еще как.
А сердце Эль таяло от одного взгляда на Йошимо-Элрика, от его аппетита, от его ласкового взгляда, от его слов... И когда он, разлив вино по кубкам, провозгласил тост "За нас!", Эледвен выпила, не задумываясь - ей, никогда не пившей много, а за последние полтора года и вовсе отвыкшей от вина - легкое вино это ударило в голову сразу. Целительнице стало так легко, радостно и беззаботно, как не было уже очень-очень давно - и она радостно смеялась шуткам Йошимо, смешным проделкам Эделя и уморительным гримасам Шима - и сама шутила - легко и свободно. Впервые за очень долгое время Эледвен была счастлива - безоблачно, безоговорочно счастлива - и стремилась насладиться каждым мгновением этого счастья.