Готторн внезапно поднялся из-за стола и, удивляясь сам себе, подошел к столику со странной парочкой.
- Мадемуазель, разрешите ангажировать Вас на танец? - щелкнув каблуками и резко кивнув головой решительно проговорил он. Собеседнику мадемуазель это явно не понравилось, но Готу было на это наплевать. Было что-то такое в глазах женщины... Что-то зовущее, на что Готторн не мог не откликнуться.

А женщина взяла да и отказала ему. Хех! Вот и пойми этих женщин!
Готторн с раннего детства был нацелен на военную карьеру и в женщинах вообще понимал мало. Его воспитывали вдали от разлагающего женского общества, и даже первый сексуальный опыт он получил по указке отца и с предоставленной им же женщиной. Тогда секс не произвел на Гота большого впечатления, да и женщины вызывали скорее брезгливость. Но с недавних времен он вдруг начал думать о них слишком часто. Мечтать о них.  Томиться. И иногда это мешало даже службе.
И вот результат такого воспитания. Он ни фига не понимал эту женщину, которая сначала ТАК смотрела на него, а потом отказала. Или он что-то сделал не так?
Готторн вернулся за свой столик и, не глядя на посмеивающегося Митуэля, продолжил свой ужин.

Несмотря на всю вежливость отказа, Наталье было немного жаль незнакомца, вынужденного ретироваться ни с чем. Это чувство только усилилось, глядя, как спутник приглашавшего посмеивается, хоть вроде бы и вполне по-дружески, над оконфузившимся товарищем.

"Что ж, если доведется, я сама приглашу когда-нибудь этого молодого человека на танец. Хотя бы для того, чтобы у него была возможность тоже отказать мне" - с этой мыслью она вновь обратила свое внимание на Бириндэля и больше не думала о незадачливом вояке.

Если бы она не успела заметить недобрый взгляд эльфа в сторону незнакомца, сейчас бы ни за что не поверила, что таковой вообще возможен: глаза Бириндэля ласкали, а интонации голоса, как всегда в обращении с ней, были мягкими и бархатистыми.

- Неужели Вы так устали, Наталья? Быть может, повторить Вам восстанавливающий массаж?

От подтекста этих слов легкий румянец проступил на щеках молодой женщины и она на секунду опустила глаза, спрятавшись за длинными ресницами.

- Всё, происходящее со мной за последнее время, совершенно невероятно и настолько насыщенно событиями и деталями, что, не скрою, я чувствую некоторое утомление и полагаю, восстанавливающий массаж был бы весьма кстати... - румянец обозначился отчетливей. - Вы не будете возражать, если я поднимусь к себе?..

Сказав всё это, Наталья чувствовала и некоторое облегчение, и смущение, и даже почему-то веселье. И сейчас ей хотелось встать из-за стола первой, чтобы подняться к себе в комнату и немного придти в себя, дабы не показаться Бириндэлю неадекватной - поводов так о ней думать и без того было предостаточно.

Отредактировано Н.З. (18-09-2010 13:32:28)

Нералден и его окрестности. Туманные земли (Центральный проспект, улицы и закоулки) ==>

На первом этаже гостиницы располагался холл. За стойкой  сидел темноволосый мужчина, который  явно спал, склонившись над грудой бумаг.  Герайнт позвонил, в стоявший на столе звонок. Подпрыгнув на месте, мужчина засуетился. - Что вам сир?
- Мне нужна комната на ночь! Тихо ответил офицер.
- У нас сегодня много людей…. Но есть комната эконом класса….
- Хорошо беру, сколько с меня? Герайнт.
- Пять серебреных, деньги попрошу вперед. Достав ключ, протянул паладину. – Четвертый этаж налево, комната номер четыре.
Герайнт достав шесть серебряных монет – Вот держи! Взяв ключ, направился по ступенькам вверх.
Зажегши стоявшую при входе в комнату керосиновую лампу, перед паладином осветилась небольшая комнатушка, с одной кроватью. Маленькое окошко было завешано шторой, на подоконнике стоял фикус. Простота не смущала, даже наоборот, было ощущение как у себя дома. Спать не хотелось, поэтому Герайнт погасив свет, закрыл дверь и вернулся в холл на первом этаже.
Увидев зал для трапезы, направился туда. Подозвав официанта, заказал себе порцию овсяной каши и овощной салат. Тихо ожидал своего ужина, наблюдал за людьми в зале.

Отредактировано Denis (18-09-2010 16:00:03)

И снова был поздний вечер когда друзья добрались до приличной портовой гостиницы.
Альбинос устроился за свободным столом и ждал заказ. А Джек увидев что может занять почтенную публику песней не медля занял табурет что стоял на сцене и пробежался по струнам пальцами, привлекая к себе внимание, о, он обожал быть в центре внимания, и выпив из чьей то кружки пивка глоточек, запел, перебирая струны. 
Песня лилась грустная и тягучая но мягкая и приятная.

Ветры и туманы, версты и столбы
Пыльные дороги да окраины страны.
И нервное мельканье деревьев и огней
Все так же будет продолжаться до моих последних дней

Закаты и рассветы, холод и дожди
Все постепенно исчезает и остается позади.
И только смутные сомненья приходят порой
Зачем я здесь? Но все идет само собой

Мимо поселков и столиц,
мимо оград и вдоль границ
Столько раз и столько разных лиц
И толпы взрослых и детей
Как стая глупых голубей
Столько лет и столько долгих, долгих дней

Ночные разговоры и споры до утра
Пустые, в общем, споры о смысле бытия
И бледное мерцанье таких далеких звезд
И бездна расстояний, что меня зовет...
(Черный обелиск, ветры и туманы)

Исполнив песню Джек вернулся под аплодисменты к своему спутнику, они вместе поужинали и сидели о чём то тёрки свои мужские перетирая. Альбинос сидел и ковырялся в своей тарелке, размышляя о хаосе и тьме и  думы его были мрачнее грозовых туч. Но Джек будто почуял мрачный настрой напарника и развеял злые мысли парой весёлых историй. А затем Люпин сказал что скоро вернётся и сбежал. Вернулся через час, довольный как котяра наевшийся сметаны, в волосах застряла солома, а одна пышнотелая служанка всё время посматривала в сторону Джека. Альбинос понимающе подмигнул своему приятелю и поздравил его чисто по мужски.
Так они и сидели вдвоём...

Отредактировано Йошимо (19-09-2010 05:00:30)

Постепенно Митуэль перестал отпускать свои дружеские шутки и подколы, горечь отказа проходила, Гот смог снова дышать и видеть окружающее. Да тут еще какой-то заезжий менестрель влез на сцену и спел песню. Хорошая песня для мужского сердца как глоток вина в зимний вечер: согревает и расслабляет. И Готторн уже расслабленный смотрел по сторонам со стаканом вина в руке: ничего ведь и не случилось? Отказавшая ему женщина собралась уходить. Или танцевать со своим сотрапезником, кто их поймет, этих женщин? Но тут в зал ресторана вошла другая, яркая, рыжая, с двумя вооруженными охранниками и остановилась рядом со столом Гота, уставившись на соседний стол, где заезжий менестрель о чем-то базарил с эльфом-альбиносом, как будто увидела привидение.
- Леди, Вам помочь? - не удержался от вопроса Готторн.

Эледвен молча смотрела на Йошимо, как голодающий мог бы смотреть на кусок хлеба, но вот эльф заметил ее, и в его глазах она увидела все - удивление, радость - радость! - мелькнувшую сквозь радость горечь - горечь? Но вот альбинос овладел собой, поднялся, подошел к ней и легко коснулся губами ее губ... Казалось, молния вспыхнула, едва они коснулись губ друг друга - весь мир улетел куда-то в другое измерение... Или это они улетели из этого мира? Эледвен хотелось плакать и смеяться от счастья, хотелось прильнуть к любимому всем телом, обвиться вокруг него, но она только смотрела на Йошимо сияющими глазами и льнула, льнула, льнула...
Постепенно в этот мир стали возвращаться краски и звуки - Эль обнаружила себя сидящей за одним столиком со своим возлюбленным и еще каким-то человеком, представленным ей как Джек. Сейчас все окружающие казались девушке очень милыми и симпатичными - и она тепло улыбнулась этому Джеку. Внезапно вспомнила о своей охране (два стражника так и стояли, глядя на нее непонимающими глазами и размышляя, как им поступить) и с извиняющейся улыбкой указала им на соседний столик. Стражники уселись и заказали себе еды. Тут и Эледвен, наконец, вспомнила, что она жутко голодна - и обнаружила, что кто-то уже предугадал все ее желания. Тут уж инстинкты окончательно взяли над ней верх, и девушка набросилась на еду, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать на нее - никогда в жизни она еще не была такой голодной.

- Да, конечно, - отозвалась Эледвен, вставая и напоследок обводя глазами стол - не осталось ли на нем еще чего-нибудь съедобного? Нет, не осталось... А, впрочем ладно - сейчас ею овладевал совсем другой голод. Целительница слегка покраснела под понимающим и немного циничным взглядом... как его, Джека?.. и положила руку на локоть Йошимо:
- Я готова, - нежно глядя на своего повелителя, сказала Эль. - Пойдем?

Вот это, наконец, настоящий поцелуй...
Эледвен растворялась в поцелуях Йошимо, теряла пол под ногами, снова его находила и с жаром возвращала своему возлюбленному его поцелуи. Ей казалось, что только сейчас она снова начала жить полной жизнью - сейчас, когда руки любимого обнимают ее, когда его губы ее целуют, когда его дыхание смешивается с ее... Весь мир остался за захлопнутой дверью ее номера - как бы она радовалась теперь, что ей достался именно этот номер, если бы вообще могла думать о таких пустяках - а в оставшейся части мира были только двое - Он и Она...
- Я люблю тебя! - исступленно шептала девушка, жарко разгораясь от близости любимого и его ласк. - Я люблю тебя...

Это было как утоление жажды после изнурительно долгого дня в жаркой пустыне - тело Эледвен плавилось под руками и губами ее единственного мужчины, послушно отзываясь на каждое прикосновение. Ее собственные руки с такой же жадной нежностью гладили и сжимали спину, руки, плечи любимого; ее губы целовали все, что оказывалось в их досягаемости - страсть захватила девушку полностью, отсекая все посторонние чувства, все мысли, все  звуки, кроме звука любимого голоса. Она сама что-то бормотала в ответ, сама не понимая, что именно - это были не слова, рожденные разумом - это был голос ее любящего и безгранично преданного сердца.

Эледвен уже не могла говорить - она только стонала и иногда вскрикивала в объятиях эльфа, едва успевая возвращать ему его поцелуи - и стоны ее становились все протяжнее и сладостней. Кажется, ее коготочки царапали его спину. Кажется, она ногами обвила его талию. Кажется, она терлась о его большое разгоряченное тело своим влажным от страсти стройным тельцем. Потом, позже, она не сможет вспомнить ни единой подробности - великая всепобеждающая сила любви и страсти вели ее за собой, диктуя что и когда сделать - разум за этим просто не успевал. Да и где он был, разум, в эти минуты?
Эледвен с готовностью подхватывала все ускоряющийся темп движений любимого, поднимаясь с ним все выше и выше на крыльях желания, чувствуя, что сердце ее готово разорваться от любви и счастья.

Горячая волна, хлынувшая в лоно Эледвен, спровоцировала и ее ответный оргазм - она закричала, выгибая спину крутой дугой навстречу своему мужчине и, почти бездыханная от ошеломивших ее саму эмоций, рухнула на кровать под весом его горячего тела.
Они еще какое-то время ласкали друг друга - уже со спокойной нежностью, не отягощенной желанием и страстью - а потом оба уснули, тесно переплетясь руками и ногами и улыбаясь во сне счастливому ощущению близости друг друга.

- Леди, Вам помочь? - спросил Гот рыжеволосую красавицу, но она даже не услышала его, все ее внимание занимал довольно неприятного вида эльф-альбинос, который заметив девушку, встал и поцеловал ее, по хозяйски уведя за свой стол.
- Вот так. - кисло подумал Готторн. - Пока я там охраняю границу от всяких тварей, штафирки разобрали всех красивых девушек. Хотя... Альбинос не походит на штафирку. Он походит на опасного хищного зверя. Уж не знаменитый ли Белый волк это? Похоже. И что такая девушка могла найти в нем? Легенды о его сексуальных похождениях ходили уже много лет по всем трем мирам. Нет, Гот никогда не поймет женщин...
С этими мыслями Готторн поднялся в свою комнату и уснул, мучимый снами о прекрасной рыжеволосой незнакомке, страшном альбиносе, женщине отказавшей ему в танце и злобных наркоторговцах.

Самое тёмное время всегда перед рассветом.
А тем временем альбинос спал и видел странные и страшные сны...

Сначала он превращался в какое то чудище с щупальцами и ходил по миру, а всё вокруг него изменялось, искажалось и извращалось, затем снилось что он огромный воин с двуручным топором в руках крошит черепа набегающих людишек, после пришло видение орд живых мертвецов, что жили разлагаясь, они гнили но в них была нечестивая жизнь, но это видение сменилось видением одной бесконечной оргии, а в конце сна он снова видел как поднимается по черной лестнице к трону шипов, дабы взять корону мечей. Но постепенно видения зла отступали почему то заполоняясь светом окружающей его любви и образы растаяли... И только чуткий слух поймал какую то печальную и грустную песню. Альбинос не сразу понял что это Джек устроился где то на улице и тихо пел свою тоскливую балладу тем кто готов был его слушать. Песня пелась пронзительно и надрывно. Плачущим голосом...

Снег сможет меня согреть,
Ты помоги ему.
Душу мою отпеть
Здесь некому будет.
Сном белым к тебе приду,
В мысли твои войду,
Там для себя приют найду.

На моей луне я всегда один,
Разведу костёр, посижу в тени.
На моей луне пропадаю я,
Сам себе король, сам себе судья.

Свет слабым лучом в окно,
Сколько ему дано,
Мне уже всё равно,
Но голос надежды вновь
Машет своим крылом,
Падая вниз дождём,
И я опять вхожу в твой дом.

На моей луне я всегда один,
Разведу костёр, посижу в тени.
На моей луне пропадаю я,
Сам себе король, сам себе судья.

Блеск этих волшебных глаз
Околдовал меня
Будто-бы в первый раз,
Я их понимаю.
Смерть я обниму рукой
И только с ней одной
Я поделюсь своей мечтой.

На моей луне я всегда один,
Разведу костёр, посижу в тени.
На моей луне пропадаю я,
Сам себе король, сам себе судья.

(Мёртвые дельфины, на моей луне)

Но наступило солнечное утро и призраки тьмы отступили вновь... Выжидая.
А альбинос проснулся окончательно и лежал на кровати думая о чём то своём.
Наконец он увидел что рядом с ним рыженькая и слабо ей улыбнулся...
Он чувствовал в себе новые силы, а она выглядела уставшей. Всё было ясно.
Он притянул её к себе и поцеловал. Глупенькую. А если бы с ней что то случилось?
С нежностью и лаской альбинос погладил Эледвен по волосам и вздохнул тяжко.

Отредактировано Йошимо (19-09-2010 18:34:30)